Бутылка «Русской» опустела, когда фельдшер наконец перешёл к главному вопросу.
— И всё-таки? Почему вернулся? Когда уезжал, столько оптимизма было, что я уже завидовать начинал.
Друг рассмеялся коротким смешком и, поддев на вилку солёный огурчик, жестом показал на холодильник, где стояла ещё одна бутылка.
— Да попал я там. Чисто из человеколюбия попал.
Фельдшер разлил виски по стаканам. Потом подумал и разбавил холодной минералкой, чтобы уже не залпом, а тянуть удовольствие в процессе повествования.
«Ну, слушай. Сам понимаешь, уехал я тогда не от хорошей жизни. Сначала зарплату перестали платить, потом в семье, как водится, разруха пошла. Бабы, они ж тебя любят, пока ты их кормишь. А как финансовый крах, бабам всё равно, кто ты: хирург высшей категории или бандит. Главное, денег в семью неси. Ну, поскольку я денег как хирург в дом не нёс, она бандита нашла. Да и бог с ней.
Вид на жительство получил быстро. Знакомый оттуда помог. Он ещё при Советах туда утёк. Приехал, обживаться начал. Диплом мой там никого не возбудил, регалии тоже. Опять же с помощью знакомого устроился санитаром в госпиталь.
По пути учиться пошёл на курсы парамедиков. Смешные такие курсы. Четыре месяца шесть манипуляций отрабатывали. Больше парамедику знать необязательно. Плюс вождение автомобиля. Но дрессировали, я тебе скажу, на совесть. Все шесть манипуляций к концу учёбы мог с закрытыми глазами, из любого положения. Ну, машину с детства водил, тут сам преподу класс показал. Тот аж автоматом все зачёты проставил. Очень удивлялся, что механическую коробку передач уважаю. У них там это в диковинку.
Ну, и начал трудиться. Всё хорошо, работодатель платит, профсоюз рулит. Чтоб переработка, чтоб вовремя форму не дали, чтоб кто-то кого-то в отпуск не вовремя отправил — работодатель всех бабок лишится, если что. Во как там профсоюз!
Послали нас как-то за пару сотен километров на вызов. Там тоже глухомани хватает. Особенно на Севере, где я работал. Мужик там на лесозаготовках заболел. Сначала вертолёт хотели послать, да что-то не срослось. Не знаю. Поехали. Последние двадцать вёрст, как у нас в области: не дороги — направления с ухабами. Но доехали. Смотрю мужика, а там полный швах уже. Неделю терпел, на работу выходил с больным животом. То ли жадный такой, то ли ещё чего. Короче, там уже перитонит вовсю, давление еле держит. Интоксикация.
Напарник мой (тоже из бывших) говорит, давай грузить, а я смотрю и вижу: не довезём ни хрена. Ну реально. Нам-то, в отличие от вашей… точнее от нашей… короче, в отличие от отечественной скорой, если больной в машине умрёт, то бригаде ничего не будет. Вообще ничего. Свои манипуляции сделал — честь тебе и хвала. А то, что больной умер, — так сам виноват. Надо было сразу обращаться, коли заболел. Тоже, между прочим, в законе прописано.
Но мы ж идиоты. Нам же человек важнее. Загрузили мы бедолагу в машину, привязали его к носилкам, салон как смогли простерилизовали, благо в армии в медсанбате служил, знаю как. Я из заначки свой инструмент достал. Ну не могу я без заначки, дурак ведь. Всегда возил на всякий случай. Там же в машине и прооперировал, а напарник ассистировал как мог. Благо там скорая не такая, как у вас… у нас… короче, не такая, как здесь.
Салон по функциональности не хуже полевой операционной. И есть всё, и развернуться можно, и головой ни обо что не бьёшься. В общем, полдня с ним провозились. Тут и с вертолётом решилось. Прилетели, языками поцокали от восторга, больного забрали — и в госпиталь. А мы назад вернулись. Оба довольные, что нос местным утёрли.
Через месяц приходит этот мужик к нам на станцию. Худющий, но улыбчивый. Принёс букет цветов, спасибо сказал за то, что жизнь ему спасли. В гости звал. А через пару часов адвокат его нагрянул. С иском на нехилую сумму. Типа, вы закон нарушили, занимаясь деятельностью, вам не предназначенной. Ну, или что-то в этом роде. А закон, он для всех един. И что вы его клиенту жизнь спасли, это никоим образом не влияет на то, что надо отвечать перед законом за свои действия. И клиент его, хоть и жалеет вас и благодарен вам, полностью с законом согласен, но будет просить на суде смягчения приговора.
Короче, сразу после смены все бабки с зарплатной карты на личную перевёл, за жильё наёмное рассчитался — и в аэропорт, пока судебная машина не завертелась. Тачку в аэропорту на стоянке оставил — и на родину. Гори оно всё синим пламенем. Напарник так же поступил. Только родина у него теперь другая. А ведь когда-то общая была.
Вот так и вернулся, — хирург плеснул ещё по стаканам. — Пока у матери живу. Работаю в аптеке. Продавцом. А по специальности никак не устроюсь. Ни диплом не котируется, ни регалии. Говорят, стаж прерван — всё. Идите переобучайтесь. У вас… у нас теперь тоже проблемы. Сертификации, оптимизации, аккредитации… Вроде договоришься, что возьмут, а пока бумаги соберёшь — то ставку сократят, то саму больницу продадут, — хирург вздохнул. — Ладно. Прорвёмся.
— А как ты хотел? — фельдшер весело заржал. — Как наши гастарбайтеры? На всё готовое?
